Лайонесс: Сад Сулдрун - Страница 79

Закончив с едой, Друн заметил, что с горшка упала крышка, а сам горшок опустел. Он закричал, и все бросились разыскивать пропавшую голову. Поуд и Даффин нашли ее уже на лугу: она упрямо двигалась вперед, хватая землю зубами. Ударами ног они пригнали ее в замок. На переднем дворе соорудили что-то вроде виселицы, привязали к многоцветным волосам железную проволоку и повесили на ней голову. По настоянию всех бывших пленников, Друн влил каплю зеленого зелья в красный рот, голова стала своего естественного размера и даже начала отдавать приказы, на которые дети радостно не обращали внимание.

Пока голова в ужасе глядела на все это, дети навалили под ней вязанки хвороста, принесли огонь из очага и зажгли хворост. Друн принес свою свирель и заиграл, а дети стали весело танцевать вокруг огня. Голова ревела и умоляла, но никто ее не простил.

Наконец голова сгорела, и жизнь огра Арбогаста закончилась.

Устав от событий дня, дети вернулись с замок. Они поужинали кашей и капустным супом с хорошим хрустящим хлебом, запили все это вином и отправились спать. Кое-кто, несмотря на ужасный запах, ловко взобрался на кровать Арбогаста; остальные устроились у огня.

Друн, не спавший предыдущую ночь, устал до последней косточки тела, не говоря уже о сегодняшних событиях; тем не менее заснуть он не смог. Он лежал перед огнем, заложив руки за голову, и обдумывал свои приключения. В конце концов с ним не произошло ничего особенно плохого. Возможно он все-таки сумеет избежать семи лет несчастья.

Огонь почти догорел, и Друн принес из поленицы дрова. Он сунул их в угли, и из камина вылетел целый рой красных искорок. Пламя ярко вспыхнуло и отразилось от глаз Глинет, каторая проснулась и села. Потом она подошла к Друну и села перед очагом. Оба сидели, обхватив руками колени и глядели в огонь. Наконец она заговорила хриплым полушепотом.

— Никто не потрудился поблагодарить тебя за то, что ты спас нас. Я делаю это сейчас. Спасибо, дорогой Друн; ты добрый, вежливый и невероятно храбрый.

— Надеюсь, что я действительно добрый и вежливый, — задумчиво сказал Друн, — потому что я сын принца и принцессы, но что касается храбрости... Боюсь, что я не могу ей похвастаться.

— Чушь! Только невероятно храбрый человек может сделать то, что ты сделал.

Друн горько рассмеялся и коснулся талисмана.

— Фейри знали, что мне не хватает храбрости, и дали мне вот этот талисман мужества; без него я бы не осмелился ни на что.

— Совсем не уверена, — сказала Глинет. — Амулет или нет, но я считаю тебя исключительно храбрым.

— Приятно слышать, — мрачно сказал Друн. — Хотел бы я быть таким.

— Кстати, а почему фейри вообще дали тебе такой подарок, или любой другой? Обычно они не страдают избытком щедрости.

— Всю свою жизнь я прожил с ними в холме Трипси на лугу Мадлинг. Однако три дня назад они выгнали меня, хотя многие из них любят меня до сих пор. Поэтому они и подарили мне амулет и еще кое-что. Только один или два желали мне зла, и устроили так, что, уходя, я оглянулся и навлек на себя семь лет несчастий.

Глинет взяла руку Друна и прижала к своей щеке.

— Как они могли поступить так жестоко?

— Это дело рук Фалаэля, который живет ради таких шалостей. Но что произошло с тобой? Почему ты оказалась здесь?

Глинет печально улыбнулась огню.

— Мрачная история. Ты уверен, что хочешь ее услышать?

— Если ты ее расскажешь.

— О самом худшем я тебе не расскажу. Я жила в Северном Ульфланде, в городе Трокшо. Мой отец был сквайром. Мы жили в замечательном доме со стеклянными окнами, кроватями с перинами и ковром на полу гостиной.

На завтрак мы ели яйца и кашу, на обед сосиски и поджаренных цыплят, и ужинали хорошим супом с салатом из зеленых овощей.

Нашей округой правил граф Джалк, сидевший в замке Сфег; он воевал со ска, которые уже высадились на Дальнем Побережье. К югу от Трокшо лежит крепость Поелитец: проход через Тич-так-Тич в Даут и места, занятые ска. Ска всегда давили на нас, и всегда граф Джалк отгонял их. И вот однажды сто рыцарей ска на черных лошадях ворвались в Трокшо. Люди города взяли в руки оружие и отогнали их. Неделю спустя армия из пяти сотен ска на черных лошадях выехала из Дальнего Побережья и взяла штурмом Трокшо. Они убили отца и мать, и сожгли наш дом. Я спряталась под сеном вместе с моей кошкой Петтис, и смотрела, как они скачут взад и вперед, завывая, как демоны. Потом появился граф Джалк со своими рыцарями, но ска убили и его, завоевали всю округу и, возможно, Поелитец.

Когда ска уехали из Трокшо, я взяла несколько серебряных монет и убежала вместе с Петтис. Дважды меня едва не схватили бродяги. Однажды ночью я осмелилась заночевать в старом сарае, и на меня напала большая собака.

Моя храбрая Петтис не захотела убегать, бросилась меня защищать и погибла. Пришел фермер и нашел меня. Он и его жена были добрыми людьми, и взяли меня к себе. Я была почти довольна, хотя все время работала в кладовке и во время молотьбы. Но один из их сыновей начал приставать ко мне и предлагать всякие глупости. Я больше не осмеливалась одна ходить в сарай, боясь, что он найдет меня. Однажды мимо фермы шла процессия паломников. Они называли себя Остатки Старого Гомара и шли на праздник в Годвайн Фойри, где находятся руины столицы Старого Гомара, стоявшей на краю Великого леса; потом они собирались в Тич-так-Тич и Даут. Я решила пойти с ними и ушла с фермы.

Мы благополучно пересекли горы и пришли в Годвайн Фойри, разбили лагерь на краю развалин и все было хорошо, пока не настал день перед летним солнцестоянием. Только тогда я узнала о празднике и о том, что меня ждет. Мужчины разделись догола и надели на себя рога козлов и оленей. Они раскрасили лица в синие, а ноги в коричневое.