Лайонесс: Сад Сулдрун - Страница 43

— Не вечно. Как меня наградит Касмир?

— Скажите, чего вы хотите. Я передам ему ваши требования.

Десми внезапно рассердилась.

— Скажите Касмиру, пусть сам приходит в мой дворец в Иссе. Там я поговорю с ним.

Сэт Пердакс поклонился, и Десми ушла. Вскоре она уже ехала через лес в паланкине, который несли шесть бегущих теней.

Прежде чем уехать в Исс, король Касмир долго размышлял: Десми была хорошо известна своим умением торговаться.

Наконец он приказал приготовить королевский галеас, и в сверкающий ветреный день проплыл мимо волнолома, вокруг Дальнего мыса и в Исс.

Касмир спустился на каменный причал и пошел по берегу к белому дворцу Десми.

Десми, опираясь на балюстраду, стояла на террасе, глядевшей на море; высокая мраморная урна, из которой свисала листва земляничного дерева, наполовину скрывала ее фигуру.

Она очень изменилась. Касмир остановился и с недоумением отметил бледное лицо, впалые щеки и исхудавшую шею. Тонкие пальцы с шишковатыми суставами вцепились к край балюстрады; на ее ногах, длинных и худых, выступила сеть фиолетовых вен.

Касмир, с отвисшей от удивления челюстью, неловко стоял, чувствуя, что эта загадка выше его понимания.

Десми вскользь посмотрела на него, не показав ни удивления, ни интереса.

— Итак ты пришел.

Касмер сделал отчаянную попытку вернуть себе инициативу, которая, как он чувствовал, должна быть его.

— Вы ожидали меня?

— Ты опоздал, — только и сказала Десми.

— Почему? — озабоченно воскликнул Касмер.

— Все изменилось. Меня больше не интересуют дела людей. От ваших набегов и войн одни неприятности — они мешают спокойствию природы.

— Речь идет не о войне! Я хочу только Эвандик! Дайте мне магию или плащ-невидимку, и я заберу Эвандик без войны.

Десми рассмеялась негромким диким смехом.

— Все знают, как я торгуюсь. Ты готов заплатить мою цену?

— Что вы хотите?

Десми долго глядела на морской горизонт. Наконец она заговорила, так тихо, что Касмир подошел на шаг ближе, чтобы услышать ее.

— Слушай! Я расскажу тебе. Выдай замуж Сулдрун как можно лучше; ее сын будет сидеть на троне Эвандик. И что я хочу за пророчество? Ничего, потому что это знание не поможет тебе. — Десми внезапно повернулась и пошла к линии высоких арочных проходов, стоявших в тени дворца. Касмир смотрел, как тонкая фигура стала неразличима и исчезла. Какое-то время он ждал, стоя на солнцепеке. Ничего, ни одного звука, только вздох прибоя.

Повернувшись, Касмир вернулся на корабль.

Десми смотрела, как галеас уходит в море. Она была одна во дворце. Уже три месяца она ждала Тамурелло, но он не пришел, и, очевидно, уже не придет.

Она прошла в мастерскую, расстегнула платье и дала ему соскользнуть на пол; потом изучила себя в зеркале: мрачные черты лица, костлявое тело, худое, почти бесполое. На голове — спутанные черные волосы, ноги и руки тонкие и непривлекательные. Но это ее естественное тело, то самое, в котором она чувствует себя наиболее удобно.

Другие наружности требовали концентрации, иначе они исчезали.

Десми прошла в мастерскую и принесла много инструментов. Следующие два часа она работала над великим заклинанием, которое превратило ее жизненную силу в жидкость, вылившуюся в сосуд с тремя отверстиями.

Жидкость забурлила, очистилась и вышла из сосуда, образовав три тела. Первой была изящная девушка с фиолетово-синими глазами и черными как полночь мягкими волосами. От нее пахло фиалками и ее звали Меланча.

Вторым был мужчина. Десми, у которой, благодаря капризу времени, еще остались какие-то чувства, быстро завернула его в плащ, чтобы другие (такие как Тамурелло) его не нашли.

А третье, безумное верещащее создание, вобрало в себя самые отвратительные черты личности Десми. Трясясь от отвращения, Десми подчинила себе мерзкую тварь и сожгла ее в кузнечном горне; тварь корчилась от боли и визжала. Из горна пошел зеленый дым; Меланча отшатнулась от него, но невольно вдохнула клуб вонючего воздуха; второе создание, завернутое в плащ, тоже вдохнуло его, с наслаждением.

Последние искры жизни вышли из Десми, она превратилась в дым и исчезла.

Из трех созданий, на которые она разделилась, только Меланча, по-прежнему излучавшая слабый запах фиалок, осталась во дворце. Второе, все еще завернутое, отправилось в замок Тинзин-Фираль, стоявший в Долине Эвандер. А третье превратилось в пригоршню черного пепла, долго наполнявшую зловонием всю мастерскую.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

КРОВАТЬ СУЛДРУН ПОСТАВИЛИ в часовне на вершине сада, и каждый полдень высокая суровая судомойка по имени Багнольд приносила туда еду. Багнольд выбрали за то, что она была наполовину глуха и, возможно, нема, и не могла разговаривать с принцессой. Она проверяла, что пленница не сбежала, и, если Сулдрун не было в часовне, сердито топала вниз, в сад, разыскивая ее, что и происходило почти каждый день, поскольку Сулдрун не следила за временем.

Через какое-то время Багнольд это надоело, и она просто ставила полную корзину на ступеньки часовни, забирала пустую и уходила: порядок, который устраивал обеих.

Уходя, Багнольд ставила тяжелую дубовую перекладину в железные скобы, запирая дверь. Сулдрун легко могла взобраться на скалы с любой стороны сада; она сказала себе, что однажды так и сделает и уйдет из сада навсегда.

Прошла весна, ее сменило лето; сад был прекрасен, хотя и погружен в тишину и непреходящую грусть. Теперь Сулдрун знала, как выглядит сад в любое мгновение: во время серого рассвета траву покрывала обильная роса, а птицы пели ясно и живо, как в начале времен. Поздно ночью, когда луна плыла высоко над облаками, девушка сидела под липой и глядела на море, а прибой грохотал по гальке.