Лайонесс: Сад Сулдрун - Страница 28

— Красота — самое странное свойство, — объявил Карфилхиот. — Кто был первым поэтом на Земле? Тот, кто изобрел идею красоты.

Король равнодушно пожал плечами и отпил из фиолетового стеклянного бокала.

— Наш мир — ужасное и, одновременно, прекрасное место, — продолжал Карфилхиот негромким мелодичным голосом. — Он почти всегда обманывает пылкого поэта, стремящегося увидеть идеал красоты.

Сулдрун, сжав руки перед собой, изучала кончики пальцев.

— Похоже, что вы не согласны, — сказал Карфилхиот.

— Ваш «пылкий поэт» мне кажется скучным собеседником.

Карфилхиот с притворным ужасом хлопнул себя по лбу.

— Вы бессердечны, как сама Диана. Неужели вам не нравится пылкий поэт, этот бедный помешанный, искатель приключений?

— Да, не нравится. Он кажется мне по меньшей мере сверхэмоциональным и эгоистичным. Вероятно таким «пылким поэтом» был император Нерон, который танцевал, глядя на пылающий Рим.

Король Касмир беспокойно шевельнулся; разговор казался ему бессмысленным и фривольным... Тем не менее Карфилхиот, похоже, наслаждался им. Неужели робкая одинокая Сулдрун умнее, чем он предполагал?

— Мне наш разговор представляется исключительно интересным, — сказал Карфилхиот, обращаясь к Сулдрун. — Не сможем ли мы продолжить его в другое время?

— Откровенно говоря, герцог Карфилхиот, — заявила Сулдрун самым официальным голосом, — мои мысли далеко не так глубоки, как ваши. Я боюсь оконфузиться, обсуждая такие вопросы с человеком вашего ума и опыта.

— Как пожелаете, — сказал Карфилхиот. — Тем не менее, разрешите мне просто наслаждаться вашим обществом.

В это мгновение король поспешил вмешаться, опасаясь, что непредсказуемый язычок Сулдрун оскорбит гостя.

— Герцог Карфилхиот, я заметил несколько лордов нашего королевства, ждущих, когда их представят.

Позже король отвел Сулдрун в сторонку.

— Я удивлен твоим поведением по отношению к герцогу! Ты даже представить себе не можешь вред, который нанесла; его добрая воля совершенно необходима для наших планов!

Стоя перед внушительной фигурой отца, Сулдрун почувствовала себя безвольной и беспомощной.

— Отец, пожалуйста, не заставляй меня выйти за герцог! — тихо взмолилась она. — Мне страшно в его обществе!

— Ба! Ты глупа и ничего не понимаешь, — жестко ответил Касмир, готовый к ее жалобам. — Уверяю тебя, герцог далеко не самый худший вариант. Все будет так, как я решу.

Сулдрун, стоя с опущенным вниз лицом, молчала; слов у нее не было. Король повернулся, прошел по Длинной галерее и поднялся к себе. Сулдрун, сжав кулаки и прижав их к бокам, какое-то время глядела на него. Потом повернулась, пробежала по галерее и выбежала на умирающий послеполуденный свет; вверх, в аркаду, через старые ворота, и вниз, в сад. Солнце, низко висевшее над горизонтом, светило из-под мрачных высоких облаков; сад казался холодным и далеким.

Спустившись по дорожке, она прошла мимо руин, уселась под старой липой и обхватила колени руками; она думала об ожидающей ее судьбе.

Безусловно, или во всяком случае ей так казалось, Карфилхиот захочет жениться на ней, увезти в Тинзин-Фираль и там, в свое время, выпытать все тайны ее души и тела... Солнце погрузилось в тучи, задул холодный ветер. Сулдрун вздрогнула, встала на ноги и, глядя в землю, медленно пошла обратно. И не успела она войти в свои комнаты, как леди Десди набросилась на нее с упреками.

— Где вы были? Королева приказала, чтобы я приготовила для вас лучшие платья; вечером будут пир и танцы. Ваша ванна уже готова.

Сулдрун покорно сбросила одежду и села в широкую мраморную ванну, до краев наполненную теплой водой. Служанки натерли ее мылом, сделанным из оливкового масла и пепла алое, потом промыли водой, пахнувшей вербеной, и высушили мягкими хлопковыми полотенцами.

Ее волосы расчесывали до тех пор, пока они не засверкали. Потом на нее надели темно-синее платье и повязали на голову серебряную повязку, инкрустированную кусочками лазурита.

Леди Десди отступила на шаг.

— Это лучшее, что я могу сделать с вами. Теперь, нет никаких сомнений, вы красивы и привлекательны. Однако кое-чего не хватает. Вам надо пофлиртовать с герцогом — но не слишком, имейте в виду! Дайте ему понять, что вы понимаете его намерения. Девушка без озорной улыбки — все равно, что еда без соли... Вот, настойка из наперстянки, чтобы глаза заблестели!

Сулдрун отшатнулась.

— Не хочу и не буду!

Леди Десди хорошо знала, что уговаривать бесполезно.

— Вы самая упрямая девица на свете! И, как обычно, делаете только то, что вам нравится.

Сулдрун горько рассмеялась.

— Если бы я делала только то, что хочу, я точно не пошла бы на бал.

— Вы, дерзкая маленькая жеманница. — Леди Деси поцеловала Сулдрун в лоб. — Ну, надеюсь, что жизнь будет плясать под вашу мелодию... Пошли, нас ждет пир. И, умоляю, будьте повежливее с герцогом, потому что ваш отец надеется на помолвку.

Король Касмир и королева Соллас сидели во главе пиршественного стола, Сулдрун посадили справа от отца, а Карфилхиота — слева от королевы.

Сулдрун незаметно изучала Карфилхиота. Чистая кожа, густые черные волосы, блестящие глаза: безусловно красив, почти слишком. Он изящно ел и пил, и вежливо разговаривал; единственное, что казалось притворством — скромность, с которой он говорил о себе. И, тем не менее, Сулдрун обнаружила, что не в состоянии встретить его взгляд: когда обстоятельства заставляли ее разговаривать с ним, слова с трудом выходили из горла.