Лайонесс: Сад Сулдрун - Страница 137

137

— Спускайся; пора ехать.

— Не собираюсь.

— Как знаешь. Я уезжаю, в любом случае.

Карфилхиот запряг лошадей и вывел их на дорогу, где они, вздрагивая, стояли и били копытами, горя злобой на своего нового хозяина.

Глинет смотрела на эти приготовления с растущей тревогой. Карфилхиот наблюдал за ней уголком глаза.

— Спускайся и иди в фургон, — наконец крикнул он. — Иначе я вытащу Друна наружу и задушу его прямо у тебя перед глазами. А потом заберусь на дерево, наброшу на ветку веревку и буду дергать до тех пор, пока ветка не сломается. Возможно я поймаю тебя, но возможно нет, и ты здорово ударишься. В любом случае я сделаю с тобой все, что захочу.

— Если я спущусь, ты сделаешь со мной то же самое.

— Откровенно говоря, — сказал Карфилхиот, — мне больше не хочется твоего злобного маленького тела, так что спускайся.

— Пусть сначала Друн выйдет из вагона.

— Зачем?

— Я тебя боюсь.

— Как он сможет помочь?

— Он найдет способ. Ты не знаешь Друна.

Карфилхиот распахнул дверцу.

— Выходи, ты, маленький змееныш.

Друн слушал перепалку с большой радостью; кажется Глинет удалось ускользнуть от Карфилхиота. Притворяясь слепым, он на ощупь вышел из двери и спустился на землю, с трудом подвив свой восторг. Каким чудесным выглядел мир! Какими зелеными были деревья, какими благородными — лошади. Он никогда раньше не видел фургон доктора Фиделиуса: разноцветный и высокий, оригинальных пропорций. И здесь была Глинет, дорогая Глинет, красивая, как никогда, хотя бледная и напряженная; в ее белокурых локонах запутались сухие прутики и дубовые листья.

Друн встал около фургона, глядя в никуда. Карфилхиот бросил матрац в фургон. Друн исподтишка наблюдал за ним. Так вот каков их враг! Друн представлял его себе старше, с неприятными чертами лица и пестрым носом, но у Карфилхиота оказались ясные глаза и замечательно красивое лицо.

— В фургон, — сказал Карфилхиот. — Быстро, оба.

— Сначала мои котята должны побегать! — крикнула Глинет. — И что-нибудь поесть! Я дам им немного сыра.

— Если у тебя есть сыр, принеси его сюда, — приказал Карфилхиот. — Коты могут поесть траву, а сегодня вечером мы сможем поесть котов.

Глинет не ответила и без возражений принесла Карфилхиоту сыр. Котята расшалились и собирались носиться дальше. Только после того, как Глинет прикрикнула на них, они вернулись в корзину. И фургон опять покатил на юг.

Внутри Друн радостно крикнул Глинет:

— Я могу видеть! Прошлой ночью пчелы улетели из моих глаз. Они такие же хорошие, как и раньше! Мои глаза, не пчелы.

— Ш-ш-ш! — прошептала Глинет. — Это замечательная новость! Но Карфилхиот не должен узнать об этом! Он так же хитер, как и страшен.

— Я никогда больше не буду печалиться, — сказал Друн. — Чтобы не случилось. Я буду думать о том времени, когда мир был темным.

— Я была бы намного счастливее, если бы мы ехали с кем-нибудь другим, — с тоской в голосе сказала Глинет. — Всю прошлую ночь я провела на дереве.

— Если он осмелится коснуться тебя, я разрежу его на куски, — заявил Друн. — Не забывай! Сейчас я могу видеть!

— Возможно до этого дело не дойдет. Сегодня вечером ему придется подумать кое о чем другом... Интересно, Шимрод пытается найти нас?

— Он не может быть слишком далеко позади.

Фургон катился и катился на юг, и через час приехал в рыночный город Хонриот, где Карфилхиот купил хлеба, сыр, яблоки и кувшинчик вина.

Посреди Хонриота Ихнилдский Путь пересекался с Западно-Восточной Дорогой; Карфилхиот повернул на запад и погнал лошадей с еще большей скоростью, как будто тоже предполагал, что Шимрод недалеко. Фыркая, недовольно тряся гривами, опустив головы вниз или, иногда, задирая их наверх, огромные черные лошади понеслись на запад, их мягкие тигриные лапы неутомимо отбрасывали землю назад. За ними катился фургон, колеса подпрыгивали, корпус покачивался на длинных многослойных рессорах.

Время от времен Карфилхиот щелкал кнутом по блестящим черным крупам, и лошади яростно вскидывали головы.

— Берегись, берегись! — кричали они герцогу. — Мы подчиняемся твоим поводьям, потому что так и должно быть; но не перегни палку, иначе мы повернемся, встанем на дыбы и станем молотить тебя большими черными ногами, протащим по грязи и вобьем в землю! Слушай, и берегись!

Карфилхиот не мог понять их слова и хлестал кнутом в свое удовольствие; лошади мотали головами в постоянных приступах гнева.

Во второй половине дня фургон ехал мимо летнего дворца короля Дьюэла.

По приказу короля Дьюэла сегодняшние развлечения проходили под девизом «Фантастические птицы». Придворные, с большим искусством, украсили себя черными и белыми перьями, изображая вымышленных морских птиц. Дамы дали себе больше свободы и прогуливались по аллеям парка в экстравагантных птичьих нарядах, украшенных перьями страусов, белых цапель, лирохвостов, павлинов и весприлов. Некоторые носили бледно-зеленые воздушные одежды, другие светло-вишневые, розовато-лиловые или коричнево-золотые: вычурные и сложные, они радовали своим богатством безумного короля Дьюэла, сидевшего на высоком троне и одетого кардиналом, единственной чисто красной птицей на празднике. Он восторженно хвалил всех подряд и не скупился на комплименты, указывая на придворных кончиком своего красного крыла.

Карфилхиот, вспомнив предыдущую встречу с королем, придержал фургон. Немного подумав, он спустился, позвал Глинет и отдал приказы тоном, не допускавшим ни споров, ни возражений. Она, опустив боковую стенку, сделала помост и принесла корзину с котятами; Друн заиграл на флейте и котята принялись танцевать.

137